Homo sum humani nihil a me alienum puto.
Спасибо Лорду, теперь есть готовый ответ на вопрос: "Смысл парадокса" - ура!!!!!!!!!!!!!!!
Пьеса Б. Шоу "Тележка с яблоками" (1972)
В 1972 году в Ленинградском академическом театре комедии была поставлена (впервые в Советском Союзе) пьеса
Б. Шоу "Тележка с яблоками", которую автор назвал "Политической экстраваганцией". Спектакль шел в течение десяти лет
и пользовался неизменным успехом у публики.
В этой пьесе, представляющей собой сатиру на парламентскую систему Великобритании, главный герой, король Магнус, ведет непрерывную и рискованную игру со своими политическими противниками — министрами. В этой игре каждая сторона пытается "опрокинуть тележку с яблоками", то есть разрушить замысел врага. В свойственной ему парадоксальной
манере убежденный республиканец Шоу делает короля единственным положительным героем пьесы. Смысл парадокса в том, что в условиях всеобщей коррупции и постоянной охоты за голосами избирателей разум и человечность способен сохранить лишь тот, кто может позволить себе не быть наемником монополистического "Ремонтного треста" — главного финансиста продажных политиканов и фактического хозяина страны.
Джордж Бернард Шоу
Из авторского предисловия (1930г.) к пьесе "Тележка с яблоками"
"...Если мы доверим власть какому-нибудь комитету или парламенту из людей выдающихся, они создадут олигархию и станут злоупотреблять властью в своих собственных интересах. Дилемма наша состоит в том, что люди, если брать их в целом, сами управлять собой не в состоянии, а в то же время, как сказал Уильям Моррис, ни один человек не достоин быть господином другого человека. Итак, мы нуждаемся в правителях, а наши правители нуждаются в контроле. Однако мудрейшие правители признают только один вид контроля - со стороны собственной совести, а поскольку мы, управляемые, в свою очередь, склонны злоупотреблять дарованной нам возможностью контролировать правителей, наши страсти, наши частные и непосредственные интересы вступают в конфликт с многоопытной мудростью, духом государственности и заботой о будущем, которые присущи нашим лучшим правителям.
Допустим, мы не в состоянии эффективно контролировать своих правителей. В таком случае можем ли мы хотя бы эффективно выбирать их и менять, если они нас не устраивают?
Здесь уместно привести какой-нибудь простой пример демократического выбора. Воображаемые примеры всегда лучше - они никого не задевают. Представьте, что мы живем в деревне и нам нужно выбрать кого-то на должность почтальона. Имеется несколько кандидатур, но один кандидат выгодно отличается от всех остальных: он не раз угощал нас кружкой пива в таверне, пожертвовал шиллинг на деревенскую выставку цветов, у него всегда найдется ласковое слово для ребенка и, кроме того, он жертва притеснений со стороны местного землевладельца, поскольку его покойный папаша с успехом промышлял браконьерством. В результате он одерживает блестящую победу на выборах, утверждается в должности и получает полагающуюся ему форму, красный велосипед и пачку писем для доставки. Но поскольку, добиваясь этого поста, он руководствовался одним честолюбием, он как-то не удосужился подумать о своих будущих обязанностях. И тут впервые ему приходит в голову, что он не умеет читать. Тогда он нанимает мальчишку-сопровождающего, чтобы тот читал ему адреса. Мальчуган прячется на задворках, а почтальон стучится в дом, вручает письма, принимает от благодарных клиентов рождественские подарки и пользуется прочими преимуществами своей профессии. По истечении известного времени он умирает, окруженный ореолом безукоризненной репутации как человек, образцово несший службу, и мы на сходных основаниях выбираем ему преемника - тоже неграмотного. Мальчик к тому времени успевает подрасти и превращается в своеобразный институт. Он придается новому почтальону как уже апробированный и необходимый элемент системы почтового обслуживания в нашей деревне и в качестве такового получает законное признание и жалованье.
Вот вам точный прототип выборного премьер-министра и приданного ему госдепартамента. Такая система вполне способна отлично функционировать, так как почтальон, хоть он и не силен в грамоте, может обладать незаурядными природными данными, а мальчишка-подручный, напротив, может годиться только на то, чтобы читать адреса. Но так бывает не всегда. И независимо от того, так это или не так, описанная система представляет не подлинную демократию, а лишь иллюзию демократии. Мальчишка, если у него хватит ума
использоваться своим преимуществом, окажется господином положения и всецело подчинит себе почтальона. Лицо, которое мы выбираем для осуществления определенных функций, превращается, таким образом, в лицо подставное и фактически лишь исполняет распоряжения приставленного к нему постоянного чиновника. Получается, что нами управляют ведомства государственной службы, обладающие властью столь могущественной, что их предписания заменяют парламентские законы, хотя многие из этих предписаний издаются лишь для блага чиновников и ни в коей мере не учитывают благ (и даже прав) народа...
...Посмотрим теперь, как мы с вами контролируем ведомства государственной службы. У нас есть избирательные права. Я своими не раз уже пользовался, чтобы проникнуть в суть происходящего. Происходит же примерно вот что. Незадолго до выборов два-три субъекта, о которых я ровным счетом ничего не знаю, присылают мне письма, где убеждают меня голосовать за них, прилагая список предвыборных собраний, текст предвыборного обращения к избирателям и свою баллотировочную карточку. Одно из таких обращений смахивает на передовицу из газеты "Мориинг пост" и напечатано на бланке с государственной эмблемой; другое напоминает по тону "Дейли ньюс" или "Манчестер гардиан". Фразеология обоих этих обращений восходит к редакционной мусорной корзине столетней давности. Третье, более злободневное и стилистически более доброкачественное, заставляет предположить, что оно изготовлено для отправителя в штаб-квартире лейбористской партии. Четвертое, самое безнадежно устарелое из всех, содержит взятые наобум выдержки из первых английских изданий "Коммунистического манифеста" 1848 года. Авторство кандидатов ничем не подтверждается: ни одно из этих обращений ничего не говорит мне ни о личности кандидата, ни о его политических способностях.
По плохо пропечатанной фотографии на первой странице обращения нельзя судить даже о возрасте кандидата - снимок сделан по меньшей мере лет двадцать назад. Если я отправляюсь на какое-нибудь предвыборное собрание, то застаю всегда одну и ту же картину, школьный актовый зал битком набит публикой, которая рассматривает предложенное зрелище как дешевую замену театрального и расположена повеселиться. На сцене сидят один или два горемыки, которые трудились не покладая рук, чтобы поддержать в этом избирательном округе популярность своей партии. Им бы и стать кандидатами, но шансов достичь таких высот у них не больше, чем оказаться обладателями роскошного автомобиля "роллс-ройс". Они выступают в качестве "доверенных лиц" и предлагают собравшимся выразить доверие их кандидату. В глубине души, однако, ни они сами, ни тем более публика доверия к нему питать не могут, поскольку никто его практически не знает. Тем не менее, они проводят собрание, побуждают публику аплодировать в нужный момент, подсказывают кандидату ответы па вопросы, а иногда, если он придет в полное замешательство, вскакивают и просят у председателя разрешения самим ответить на заданный вопрос - и еще умудряются при этом не нанести ущерба престижу своего кандидата. Все навязшие в зубах партийные лозунги повторяются и повторяются без конца, и единственное, в чем еще можно уловить смысл и соль, - это враждебные выпады по адресу конкурирующей партии, которые неизменно находят радостный отклик у истомившейся аудитории, хотя, по сути дела, являются всего-навсего заурядным проявлением невоспитанности. Стало быть, если я проголосую за одного из представленных мне кандидатов и он (или она) окажется избранным, я должен в силу этого считать, что осуществляю демократический контроль над правительством - правительством, управляющим мною, избранным мною и действующим во имя моего блага. Стоит ли после этого удивляться, что настоятель Индж не верит в подобную чушь? Если бы я сам в нее поверил, меня надо было бы лишить избирательных прав. И если все это именуется демократией, кто решится порицать синьора Муссолини, назвавшего демократию разлагающимся трупом?..."
Пьеса Б. Шоу "Тележка с яблоками" (1972)
В 1972 году в Ленинградском академическом театре комедии была поставлена (впервые в Советском Союзе) пьеса
Б. Шоу "Тележка с яблоками", которую автор назвал "Политической экстраваганцией". Спектакль шел в течение десяти лет
и пользовался неизменным успехом у публики.
В этой пьесе, представляющей собой сатиру на парламентскую систему Великобритании, главный герой, король Магнус, ведет непрерывную и рискованную игру со своими политическими противниками — министрами. В этой игре каждая сторона пытается "опрокинуть тележку с яблоками", то есть разрушить замысел врага. В свойственной ему парадоксальной
манере убежденный республиканец Шоу делает короля единственным положительным героем пьесы. Смысл парадокса в том, что в условиях всеобщей коррупции и постоянной охоты за голосами избирателей разум и человечность способен сохранить лишь тот, кто может позволить себе не быть наемником монополистического "Ремонтного треста" — главного финансиста продажных политиканов и фактического хозяина страны.
Джордж Бернард Шоу
Из авторского предисловия (1930г.) к пьесе "Тележка с яблоками"
"...Если мы доверим власть какому-нибудь комитету или парламенту из людей выдающихся, они создадут олигархию и станут злоупотреблять властью в своих собственных интересах. Дилемма наша состоит в том, что люди, если брать их в целом, сами управлять собой не в состоянии, а в то же время, как сказал Уильям Моррис, ни один человек не достоин быть господином другого человека. Итак, мы нуждаемся в правителях, а наши правители нуждаются в контроле. Однако мудрейшие правители признают только один вид контроля - со стороны собственной совести, а поскольку мы, управляемые, в свою очередь, склонны злоупотреблять дарованной нам возможностью контролировать правителей, наши страсти, наши частные и непосредственные интересы вступают в конфликт с многоопытной мудростью, духом государственности и заботой о будущем, которые присущи нашим лучшим правителям.
Допустим, мы не в состоянии эффективно контролировать своих правителей. В таком случае можем ли мы хотя бы эффективно выбирать их и менять, если они нас не устраивают?
Здесь уместно привести какой-нибудь простой пример демократического выбора. Воображаемые примеры всегда лучше - они никого не задевают. Представьте, что мы живем в деревне и нам нужно выбрать кого-то на должность почтальона. Имеется несколько кандидатур, но один кандидат выгодно отличается от всех остальных: он не раз угощал нас кружкой пива в таверне, пожертвовал шиллинг на деревенскую выставку цветов, у него всегда найдется ласковое слово для ребенка и, кроме того, он жертва притеснений со стороны местного землевладельца, поскольку его покойный папаша с успехом промышлял браконьерством. В результате он одерживает блестящую победу на выборах, утверждается в должности и получает полагающуюся ему форму, красный велосипед и пачку писем для доставки. Но поскольку, добиваясь этого поста, он руководствовался одним честолюбием, он как-то не удосужился подумать о своих будущих обязанностях. И тут впервые ему приходит в голову, что он не умеет читать. Тогда он нанимает мальчишку-сопровождающего, чтобы тот читал ему адреса. Мальчуган прячется на задворках, а почтальон стучится в дом, вручает письма, принимает от благодарных клиентов рождественские подарки и пользуется прочими преимуществами своей профессии. По истечении известного времени он умирает, окруженный ореолом безукоризненной репутации как человек, образцово несший службу, и мы на сходных основаниях выбираем ему преемника - тоже неграмотного. Мальчик к тому времени успевает подрасти и превращается в своеобразный институт. Он придается новому почтальону как уже апробированный и необходимый элемент системы почтового обслуживания в нашей деревне и в качестве такового получает законное признание и жалованье.
Вот вам точный прототип выборного премьер-министра и приданного ему госдепартамента. Такая система вполне способна отлично функционировать, так как почтальон, хоть он и не силен в грамоте, может обладать незаурядными природными данными, а мальчишка-подручный, напротив, может годиться только на то, чтобы читать адреса. Но так бывает не всегда. И независимо от того, так это или не так, описанная система представляет не подлинную демократию, а лишь иллюзию демократии. Мальчишка, если у него хватит ума
использоваться своим преимуществом, окажется господином положения и всецело подчинит себе почтальона. Лицо, которое мы выбираем для осуществления определенных функций, превращается, таким образом, в лицо подставное и фактически лишь исполняет распоряжения приставленного к нему постоянного чиновника. Получается, что нами управляют ведомства государственной службы, обладающие властью столь могущественной, что их предписания заменяют парламентские законы, хотя многие из этих предписаний издаются лишь для блага чиновников и ни в коей мере не учитывают благ (и даже прав) народа...
...Посмотрим теперь, как мы с вами контролируем ведомства государственной службы. У нас есть избирательные права. Я своими не раз уже пользовался, чтобы проникнуть в суть происходящего. Происходит же примерно вот что. Незадолго до выборов два-три субъекта, о которых я ровным счетом ничего не знаю, присылают мне письма, где убеждают меня голосовать за них, прилагая список предвыборных собраний, текст предвыборного обращения к избирателям и свою баллотировочную карточку. Одно из таких обращений смахивает на передовицу из газеты "Мориинг пост" и напечатано на бланке с государственной эмблемой; другое напоминает по тону "Дейли ньюс" или "Манчестер гардиан". Фразеология обоих этих обращений восходит к редакционной мусорной корзине столетней давности. Третье, более злободневное и стилистически более доброкачественное, заставляет предположить, что оно изготовлено для отправителя в штаб-квартире лейбористской партии. Четвертое, самое безнадежно устарелое из всех, содержит взятые наобум выдержки из первых английских изданий "Коммунистического манифеста" 1848 года. Авторство кандидатов ничем не подтверждается: ни одно из этих обращений ничего не говорит мне ни о личности кандидата, ни о его политических способностях.
По плохо пропечатанной фотографии на первой странице обращения нельзя судить даже о возрасте кандидата - снимок сделан по меньшей мере лет двадцать назад. Если я отправляюсь на какое-нибудь предвыборное собрание, то застаю всегда одну и ту же картину, школьный актовый зал битком набит публикой, которая рассматривает предложенное зрелище как дешевую замену театрального и расположена повеселиться. На сцене сидят один или два горемыки, которые трудились не покладая рук, чтобы поддержать в этом избирательном округе популярность своей партии. Им бы и стать кандидатами, но шансов достичь таких высот у них не больше, чем оказаться обладателями роскошного автомобиля "роллс-ройс". Они выступают в качестве "доверенных лиц" и предлагают собравшимся выразить доверие их кандидату. В глубине души, однако, ни они сами, ни тем более публика доверия к нему питать не могут, поскольку никто его практически не знает. Тем не менее, они проводят собрание, побуждают публику аплодировать в нужный момент, подсказывают кандидату ответы па вопросы, а иногда, если он придет в полное замешательство, вскакивают и просят у председателя разрешения самим ответить на заданный вопрос - и еще умудряются при этом не нанести ущерба престижу своего кандидата. Все навязшие в зубах партийные лозунги повторяются и повторяются без конца, и единственное, в чем еще можно уловить смысл и соль, - это враждебные выпады по адресу конкурирующей партии, которые неизменно находят радостный отклик у истомившейся аудитории, хотя, по сути дела, являются всего-навсего заурядным проявлением невоспитанности. Стало быть, если я проголосую за одного из представленных мне кандидатов и он (или она) окажется избранным, я должен в силу этого считать, что осуществляю демократический контроль над правительством - правительством, управляющим мною, избранным мною и действующим во имя моего блага. Стоит ли после этого удивляться, что настоятель Индж не верит в подобную чушь? Если бы я сам в нее поверил, меня надо было бы лишить избирательных прав. И если все это именуется демократией, кто решится порицать синьора Муссолини, назвавшего демократию разлагающимся трупом?..."
-
-
29.06.2008 в 16:01Леди, да обращайтесь, если что ))))) за ТАКУЮ благодарность я и не то могу сделать )
-
-
29.06.2008 в 16:01-
-
29.06.2008 в 16:05-
-
29.06.2008 в 16:07-
-
29.06.2008 в 17:21никогда не надо обещать демону вслепую
-
-
29.06.2008 в 17:33-
-
29.06.2008 в 17:52-
-
29.06.2008 в 17:57-
-
29.06.2008 в 18:53-
-
29.06.2008 в 20:43-
-
29.06.2008 в 20:45-
-
30.06.2008 в 04:34Темзанит вот именно потому, что свобода слова, мысли и совести меня так раздражают слова, которые высказываются не подумав без зазрения совести. Впрочем, какое мне дело? Таких лордов еще поискать надо...